- Вячеслав, вы режиссер в театре «Трикстер». Это теневой театр – в таком жанре мало кто работает, откуда такой интерес к теням?
- Мы работали в театре «Тень» и увидели, как Майя с Ильей – наши учителя – работают с тенями. Нас это совершенно очаровало. Именно поэтому мы пошли работать в этот театр. А после – решили сами попробовать сделать что-то подобное. Первой работой была теневая «Сказка, которая не была написана» - этот спектакль шел с основания театра «Практика», где-то 11 лет.
- Это же детский спектакль?
- Да.
- У вас вообще в театре большая часть репертуара рассчитана на детей, верно?
- Да. Но у нас такое правило всегда было, что мы делаем спектакли для взрослых, но такими, чтобы их смогли смотреть и дети. Спектакли детские, в афише стоят подобающие возрастные ограничения, и тему мы подбираем такую, чтобы было интересно в первую очередь детям. Часто бывает так, что на детских спектаклях родители скучают: нужно вести ребенка и выполнять его культурное развитие. Это воспринимается как обязанность: пока ребенок смотрит спектакль, родители или спят, или идут в буфет, грубо говоря.
- Ну, то есть, вы хотели угодить сразу всем.
- Да. Чтобы, скажем, взрослые получали удовольствие от содержания, от актерской игры… А дети – от формы, от сюжета.
- Но «Части тела» - не такой? Насколько я помню, там рейтинг «16+».
- Это взрослый спектакль. Здесь стояла другая задача – мы хотели соединить теневой театр с драматургией и хореографией. Долго искали хореографа и нашли его – Дениса Бородицкого с его компанией. На мой взгляд он максимально совпадает с моими ощущениями того, как все должно происходить. В результате получился спектакль-эксперимент.
Мы встретились с Денисом в кафе и решили, что хотим сделать удивительный синтез танца, тени и сюжета. Я отвечаю за тень, Денис – за хореографию. Разумеется, все это обсуждаем, чтобы то, что мы хотим выразить, в полной мере резонировало с мироощущением друг друга. Сюжет придумываем вместе. Так, сидя за чашкой кофе, определили тему спектакля – тема прощания с детством и переходом в другое, взрослое состояние. В таком человеческом становлении очень важную роль играют субъективные переживания: ключевые события в жизни, которые стали основополагающими именно для нас. Обычно эти события и переживания мы никому не рассказываем, понимая, что для других людей они могут вообще ничего не значить, а для нас это, казалось бы, пустяковое событие – драка в подъезде или какая-то влюбленность – является ключевой точкой, которая кардинально поменяла нашу жизнь. Но значимость подобных событий осознается нами только позже, спустя определенное время.
Еще один важный момент – мы не живем настоящим. Мы все время или планируем жить где-то в будущем, или, наоборот, живем прошлым. Как говорил Ионеско: «В детстве я думал, что мир крутится вокруг меня». Вот это ощущение некоего рая в детстве – ощущение безопасности, любви окружающих по отношению к тебе, - это все проявляется в детском возрасте. Попасть туда снова невозможно, это как входить в одну реку дважды. Вот и получается все время состояние «нежизни»: в детстве мы все время только планируем жить, а в зрелом возрасте хотим вернуться в прошлое. Поэтому происходящие в данный момент жизни события мы не рассматриваем как сколько-нибудь важные. Оглядываясь назад, мы понимаем, что они на самом деле были важны и на что-то повлияли, но на тот момент мы не придавали им особого значения.
- Судя по описанию получается довольно абстрактное действо.
- Это скорее некая мозаика из разрозненных историй, которые складываются в общую картину – от детства к настоящему моменту. Каждое событие, которое нас формировало, является частью нас, частью нашего тела, без него мы не были бы самими собой. К чему в результате мы приходим: мы все ощущаем себя отдельно друг от друга. Я отделен от вас, вы – от кого-то другого. Мы все формируемся по-разному. И ощущение, что мы сами по себе, а остальные – сами по себе. Разобщенность, которая существует сейчас в обществе, то, о чем говорил недавно Райкин. И мы считаем, что наши действия никак не влияют на других – влияют! Все взаимосвязано. Мы существуем как единый организм. При существовании собственной воли, мы можем работать на общую цель, как части единого организма. И только существуя по отдельности можно это сделать, совместными усилиями. И это объединение должно произойти не в будущем, а сейчас.
- Глубоко философская работа получилась. И как я понимаю, она сделана довольно камерными средствами. Вы – театр-трансформер, можете даже устраивать выездные спектакли: приезжать в офис или в квартиру и показывать спектакль там.
- Вообще такие мобильные спектакли мы показываем, но, в основном, это детские спектакли. Я не могу сказать, что это какое-то «ноу-хау». Другое дело, что такие спектакли меняют твое представление, например, о собственной квартире. Когда ты приглашаешь к себе домой театр – ты уже не хозяин, а гость на спектакле. В данном случае ты являешься приглашенным на действие – такое появилось только сейчас. У театра «Тень» есть «скорая театральная помощь», за что они получили «Золотую маску»: во двор к тебе приезжает микроавтобус, задняя дверь которого открывается, тебе выносят четыре стула и сразу показывают спектакль. Это когда душа болит и сердце плачет, когда неотложно требуется театра. Качество от этого не страдает, потому что подобные спектакли изначально придуманы, как выездные. «Части тела» к ним не относится, он изначально ставился на большую сцену, ему нужно много пространства.
- Тогда еще вопрос общего характера: в большинстве своем наша публика больше предпочитает «классический» театр. Если уж просвещаться, то идти в Малый театр на Островского, например. Таким зрителям стоит ли приучать себя смотреть современные постановки?
- Тут, мне кажется, дело больше в психологии. Наверное, 70% людей, если не больше, да скорее все 90%, нестрессоустойчивы. Это значит, что любое нарушение привычного, зоны комфорта, становится стрессом для человека, который он переносит с большим трудом. «Классический» театр – это устоявшаяся норма, когда ты знаешь, чего ожидать. Он никак не может нарушить твою зону комфорта. Большинство людей приходят за подтверждением своих базисных иллюзий. Вроде «миром правит любовь». И женщины идут, чтобы увидеть и подтвердить это. Если все пройдет не так, то это расстройство за собственные деньги. А оставшиеся 10% людей готовы к нарушению этих норм. Чем занимается авторская режиссура? Она разрушает привычное. То, что уже набило оскомину или вошло в традицию. «Догвилль» показывает, что миром правит вовсе никакая не любовь, а ненависть, и только месть может все разрулить. Что с человеком произойдет, если он не готов к такому повороту событий? Люди берегут собственный мир, который так трепетно строили. Поэтому здесь все-таки каждый решает для себя сам.
Вопросы
задавала Старицына Жанна
