Веницейское палаццо Ка’Фоскари, в череде дворцов красующееся на Канал Гранде вблизи и Галерей Академии, и музея Венеции XVIII века - Ка’Редзонико, дало имя венецианскому университету. Университет, сравнительно недавно, превратил палаццо в выставочное помещение, просторное, светлое. Оно принимает экспозиции Бьеннале и собственные выставки. С 6 октября по 19 ноября 2012 г. в его залах была развернута, под эгидой университетского Центра Изучения Культуры России, выставка московских и ленинградских художников-беспредметников 1950-1960-х гг. Все экспонаты принадлежат московской коллекции Александра Резникова. С итальянской стороны курировали выставку Дж. Барбьери и С. Бурини, директор Центра, с русской – С. Александров и Н. Котрелев.
Коллекция А. Резникова в последние годы получила определенную известность в России и за рубежом. Многие произведения из этой коллекции экспонировались в рамках специальных проектов на ярмарках «АртПариж» и «АртМосква», на выставках «Пантеон русского андеграунда» (Московский музей современного искусства; 2009), «Вокруг рельефа» (Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина; 2010) и др. Всего в коллекции представлено около сотни художников, почти все заметные мастера означенной эпохи. Сегодня в ней более 200 работ. В Венеции была выставлена примерно половина собрания.
В большинстве случаев составители коллекции ставят перед собой академическую задачу – приобрести произведения всех заметных мастеров за все время существования «другого» искусства. В предельном случае каталог собрания становится костяком или предлогом попытки цельной истории советского «андеграунда» и даже советского искусства в целом. Такой стратегический выбор собирателя понятен, поскольку вольно или невольно учитывает доминирующий модус существования современного искусства, в котором главным каналом связи художника с потребителем оказываются выставочный и музейный показ. Не случайно, и в Москве, и в Петербурге некоторые частные коллекции открываются для публики как музеи.
Собрание Александра Резникова интересно именно как пример уклонения от всеядной всеохватности коллекций-историй. Она посвящена абстракционизму советского «андеграунда». Уже этот стратегический выбор делает коллекцию А. Резникова значимым фактом исторической рефлексии над историей русского искусства второй половины XX в.
Собрание формировалось целенаправленно, достаточно рано поставив своей задачей полноту отражения исторического материала. Одновременно действовал и другой императивный фактор: критерий качества, шел поиск произведений наиболее удачных для каждого художника. Кураторы выставки исходили из убежденности в том, что коллекция московского юриста и предпринимателя по полноте и качеству накопленного в ней материала представляет собою весьма и весьма репрезентативный специальный, тематический срез истории нонконформистского искусства советской эпохи.
Ядро коллекции – произведения московских и ленинградских абстракционистов, начиная с 50-х гг. При этом в коллекции присутствуют, как интегрирующее дополнение, работы пограничные между «предметной» и «беспредметной» живописью.
Одной из характерных черт московского андеграунда, по убеждению кураторов, ставшему для них критерием отбора материала и экспозиционной стратегии, является стилистическое «многоязычие». Художники- нонконформисты не стремились официальным образом отстаивать политическое несогласие: их несогласие было скорее «лингвистическим», оно оборачивалось «простым» желанием иметь право использовать язык, отличный от официального. Тут нет признаков какого-то «эклектизма»: каждый художник работал совершенно автономно, каждый из них часто выбирал центром собственного искусства себя самого. Выставка должна была отобразить это реальное свойство исторического материала.
Зритель видел общепризнанных мэтров – А. Зверева, Е. Михнова-Войтенко, В. Немухина, М. Рогинского, Ю. Соостера, Э. Штейнберга, В. Яковлева, В. Янкилевского. Но отмечу и другое - у собрания А. Резникова есть свои особенно выигрышные позиции. Совершенно неизвестное итальянскому зрителю, многое было бы в высшей степени интересно и зрителю русскому, в том числе и специалисту. Прежде всего – весьма полное по списку имен и наглядное собрание участников студии, созданной Э. Белютиным. Не менее интересна подборка произведений другой группы – кинетистов, в том числе работы таких крупных художников, как Ф. Инфанте-Арана или Р. Заневская, богатая «субколлекция» произведений которой позволяет по достоинству оценить мастера. Рядом произведения Зенона Комисаренко, мастера самого старшего поколения послевоенных беспредметников. Упомяну еще художников, редко учитываемых в балансах нефигуративной живописи – И. Ворошилова, А. Жданова, О. Кудряшова, А. Панкина. Наконец, нельзя не сказать о замечательном собрании в собрании – о выборке работ Л. Мастерковой. Пятнадцать произведений одного из зачинателей и классика «подпольного» абстракционизма дают прекрасное представление о творческом пути художницы начиная с 1958 г., с самого начала ее художественных поисков и находок.
Выставка была увязана с дидактической деятельностью Центра Изучения Культуры России – и в залах можно было увидеть и детскую группу, и профессорские лекции для студентов. Полезным и эффектным средством контекстуализации оказались мультимедийные приложения – электронный архив персоналий и электронная карта «подпольной» Москвы, позволявшая проецировать на большой экран исторические документы – фото, печатную продукцию – в привязке к Лианозово и Измайловскому парку, ВДНХ, Манежу и другим достопамятным узлам московского андеграунда.
Николай Котрелёв
