Александр Секацкий

Эмпирический Китай, который у одних вызывает восхищение, у других опасение, который проводит экспансию во всех направлениях, от спорта до электроники — и в то же время эти опасения во многом преувеличены, а восторг часто не по делу, — этот сегодняшний, недооформленный, неизвестно к чему бредущий Китай заслоняет собой некую историко-мифологическую Поднебесную. Которая, как одна из важнейших частей общекультурной человеческой сокровищницы, для нас исключительно важна — разнообразные объекты символического производства: китайская поэзия, китайская философия, китайская кулинария; разумеется, искусство. В общем, то, что французский философ Франсуа Жюльен называет ≪элементы философии ≪жить≫≫ — в том числе, например, особый китайский перфекционизм, который заставляет… вернее, раньше заставлял всякое изделие доводить до неразличимого глазом совершенства. Или — особый способ гармонизации природных и социальных процессов. Это, если угодно, такой вечный Китай, который не принадлежит современному Китаю. Или принадлежит, но ровно в той же степени, в какой классический древний Египет принадлежит современному арабскому Египту. И не факт, будто современный Китай, который мы знаем как КНР, является прямым наследником или что он хотя бы ближе к освоению своего классического наследия, нежели мы сами. Парадоксальным образом в современном культурном развитии Китая мало составляющих традиционной китайской мысли, не больше чем в какой-нибудь европейской стране; где-нибудь во французской синологии мы найдём лучшие образцы того, что вроде бы является китайским, нежели в самой Поднебесной. Попытка обогнать Запад средствами Запада, великая имитационная попытка — она отчасти успешна, но вызывает грусть, поскольку, с одной стороны, не реализует действительно могучий потенциал Поднебесной, наработанный веками; а с другой стороны, всё это, конечно, похоже на симулякр. Нынешний Китай как огромная грядка, на которой высажены саженцы — технологические, торговые, культурные — они там выращиваются как диковинные растения; отыскиваются способы их селекции и презентации. При этом аутентичного китайского вклада мы не видим. Вот я, например, как специалист по философии с удивлением отмечаю, что при огромном количестве китайских студентов и аспирантов в американских и европейских университетах, по сути, линия даосской философии или тех философских потенций, что содержатся в китайской поэзии, практически не развивается. Осуществляются готовые рецепции — типа пересаживания на грядку — образцов западной метафизики. И всё? Не верится, что народ, обладающий такой огромной культурой, способен на такой редкий, как выражается Шпенглер, псевдоморфоз. Может, реализуется принцип ≪самый надёжный способ защитить Поднебесную — это спрятать Поднебесную в Поднебесной≫?