http://www.labiennale.org/en/art/exhibition/
Когда куратор Кристин Масель объявила девиз 57-й Биеннале —Viva arte viva — «Да здравствует живое искусство!» — и добавила, что главными в её проекте будут художники, многие ей не поверили. И правильно сделали.
Проект Масель — кураторский не меньше, рискну утверждать, что даже больше, чем у её ближайших предшественников. Главный куратор Центра Помпиду продемонстрировала это уже на первой встрече с журналистами. После ритуальных выражений благодарности, она включила презентацию и показала дайджест проекта — последовательное путешествие по девяти главам проекта или транс-павильонам — от «Художников и книг» до «Времени и неопределенности». По две работы из каждого: от якобы спящих, а на самом деле, занимающихся творческой работой, Младлена Стилиновича и Франца Веста до перформанса Эдит Декинд, где прямоугольник света движется по темной комнате, а человек с метлой и упорством Сизифа пытается загнать в этот прямоугольник всю пыль в комнате.
В такой жесткой павильонной структуре важнее всего было не ошибиться с художниками. И Масель выбрала такой вариант: 103 из 120 участников Основного проекта участвуют в биеннале впервые. Этот прием отсекает естественное желание публики побыстрее пробежаться по «хайлайтам» и на том успокоиться.
Это не значит, что бегать журналистам не пришлось. Нынешняя биеннале четко обозначила разницу между показом современного искусства, как его понимали кураторы начиная с 1980-х годов, и тем, как это происходит сейчас. Нынче все нацелено на сиюминутное. Увы, чтобы увидеть перфомансы или поучаствовать в круглых столах с художниками, надо иметь немалый запас времени и проворности, которым не обладает даже профессиональная публика. Тем более, зрители, которые приедут после профессионального превью.
Как раз этим зрителям останется только бродить по 9 транс-павильонам, которые призваны отразить представление современного человека об окружающем мире.
—1—
Путешествие начинается в Джардини с раздела «Художники и книги», Вест и Стилинович творчески спят, а публика втягивается в зеленое пространство интерактивной инсталляции Олафура Элиассона, где вместе с молодыми эмигрантами зритель может нарисовать или смастерить светильники из деревянных планок. Те, кому удастся оторваться от этого увлекательного занятия, увидят подвешенные к потолку объекты из бэушных книг, созданные Джоном Латемом и напоминающие планеты или первые искусственные спутники; живописные изображения — портреты обложек культовых романов, в том числе набоковской «Лолиты» от Лю Йи; рукописные дневники Абдуллы Аль Саади, аккуратно сложенные в специальные жестяные коробки.
—2—
Второй павильон — «Радости и страхи» запоминается экспрессионистскими портретами Марвана и графическими изображениями замученных женщин, выполненными феминисткой Кики Смит.
—3—
Остальные павильоны находятся в Арсенале, где Кристин Масель решила не травмировать зрителя. В №3 — «Общность» Ли Мингвей заштопает куртку зрителя любой из разноцветных ниток, катушки в огромном количестве висят на стене. Рядом Давид Медалла дает иголки и нитки публике, чтобы она что-нибудь пришила на огромную полотняную ленту. В ход идут визитки (а для чего они еще нужны), билетики на вапоретто, чеки и прочий бумажный мусор.
—4—
В павильоне «Земля» Чарлз Атлас пытается доказать, что восходы солнца прекраснее, чем кривляние перегруженной макияжем поп-дивы неопределенного пола под попсовую музыку. Получается неубедительно.
Художник Шимабуку подсунул техасским обезьянам, перевезенным из Японии, где они жили в суровом климате, самосвал снега. Сначала макаки не могут понять, зачем им такое счастье, а потом начинают использовать сугроб как источник питьевой воды. Умилительно, но не больше. Точно также как и выращенные Мишелем Блази комнатные растения в кроссовках или этнографические вещицы, приобретенные Мишель Стюарт в экзотических странах на фоне ее же снимков, сделанных на Галапагосских островах.
Интереснее серия рисунков канадского аборигена Кананьинка Путугука: один изображает парня с квадроциклом и называется «Он думал, что бензин кончился, а на самом деле двигатель сломался» — выглядит как диагноз современному искусству.
—5—
«Павильону традиций» явно не хватило архаики, пусть даже вымышленной. Трудно ею назвать игру Габриэля Ороско, где он заменяет статуэтку Будды на фрагменте деревянного храма моделями спорткаров «феррари».
—6—
В павильоне шаманов царит огромная плетеная палатка Эрнесто Нето, где все первые дни биеннале художник беседовал о том о сём с аборигенами из бразильских джунглей. Все остальное время шатер останется просто местом для отдыха умаявшейся публики.
—7—
Дионисийский павильон примечателен видеоинсталляцией Паулин Карнье Жардин, пародирующей «Начало мира» Густава Курбе, феминизм и сексизм в рекламе и «глянце».
—8—
В павильоне «Цвет» Абдулай Конате ищет переклички между орнаментами Мали и Бразилии — наверное, интересный факт для этнографов.
—9—
В финальном павильоне «Время и неопределенность» искусство выходит на пленер. Самый неопределенный объект создал Кишио Суга. Его 10 камней плавают в естественном бассейне Арсенала. В отличие от традиционного японского сада, все камни видны как на ладони. Но не тонут.
—Наши—
Отдельного упоминания заслуживают российские участники основного проекта биеннале. Они сохранили принципы прежних выставок, создав искусство вдумчивое и многозначное. И судя по вниманию к их работам, публика это оценила.
Почти часовое видео Таус Махачевой «Натянутый канат» в Джардини — развернутая метафора знаменитого кабаковского «В будущее возьмут не всех». Канатоходец переносит через пропасть в горах картины и рисунки. Тщательно осматривает каждое произведение, то ли определяя физические параметры (не по ним ли часто судят о качестве искусства), то ли художественную ценность. Среди соцреалистических картин есть узнаваемые для советского глаза сюжеты, например, встреча Расула Гамзатова с Фиделем Кастро. А для международной публики очевиден вопрос, который мучает художника — о ценности жизни канатоходца Расула Абакарова и сиюминутности транспортируемого им искусства.
Инсталляция Ирины Кориной «Благие намерения» в Арсенале — трагическая история. На стенах на фоне неоновых звезд висят чудовищные яркие венки из искусственных цветов. Тут же стол со следами разлитого вина. Поминки закончились, забудьте.
—Награды—
Имена обладателей «Золотых Львов» были ожидаемы — Франц Эрхард Вальтер в основном за прежние заслуги в перфомансе и павильон Германии за трехчасовой перфоманс Анне Имхоф по мотивам «Фауста».
«Серебряного льва», присуждаемого молодому художнику, получил египтянин Хасан Хан за музыкальную аудиоинсталляцию «Композиция для общественного парка», размещенную на поляне в Арсенале. Это микст европейской и арабской музыки.
— Итоги—
Организаторы мостры призвали всех подумать о доброте, обратиться к прекрасному и прочим вещам, вроде бы не положенным современному искусству, которое обычно фокусируется на социальных проблемах. И это понятно: западная цивилизация столкнулась с кризисом беженцев, да еще в таких масштабах, что иного выбора у форума искусства быть не могло. Не случайно на пресс-конференции президента биеннале Паоло Баратту спросили, не думал ли он об отмене выставки как раз из-за беженцев. Вопрос был, конечно, риторическим, а ответ, разумеется, отрицательным. Но куда важнее, что этот вопрос был задан. Барата же порассуждал о сложности жизни, о том, что биеннале не намерена ее упрощать, что искусство должно работать со трудной реальностью, но всё же — пытаться что-то изменить в человеке к лучшему. Тут же вспомнился 2011 год и проект Биче Куригер «ILLUMInation». Именно тогда был признан крах политики мультикультурализма, на которой до того держалось все современное искусство. Кураторы двух следующих биеннале —Массимилиано Джони и Окуи Энвезор сумели уйти от проблемы. Однако сейчас она зазвучала в полную силу.
Дмитрий Новик
