31.05.2016 — 11.09.2016
Представляя публике ретроспективу Босха, заместитель директора музея Прадо Мигель Фаломир предположил, что людям его поколения на своем веку больше такого видеть не доведется. Выступал он перед специалистами – пишущими об искусстве журналистами и музейной общественностью – и потому говорил вовсе не о том, как впечатляюще выглядит абсолютное большинство живописных шедевров Босха, собранных в одном пространстве, хотя выставка и вправду производит грандиозное впечатление. На пресс-конференции прозвучало, что готовилась она почти два десятилетия. Действительно, переговоры ведущих музеев мира о совместных проектах могут длиться годами, тем более, что речь идет о транспортировке безусловных хитов венской Альбертины, нью-йоркского музея Метрополитен, Лондонской Национальной галереи, Национального музея старинного искусства Лиссабона. И все же главное на экспозиции – вовсе не визуальная эффектность.
Так что же два десятилетия? Они ушли, в первую очередь, на громадную исследовательскую работу, которая включала рентгенографию, инфракрасную спектроскопию, анализ древесины и красочного пигмента. Довольно часто под изучением Босха подразумевают анализ символики, присутствующей в его работах. Публика загодя ждет этакого постмодернистского детектива в стиле каких-нибудь «завораживающих тайн великих шедевров». Территория «тайн» полна более или менее аргументированных догадок, которые, впрочем, уводят их любителя далеко от самой живописи. Так что на выставке почти ничего не сказано о содержании самих работ, не пересказаны жизненные обстоятельства даже не самых известных святых; в экспозиции вообще немного текста, а на этикетках отсутствуют годы создания работ. Зато есть рентгенограммы и снимки в инфракрасном диапазоне с краткими пояснениями, что с их помощью было установлено. В каталоге эти объяснения разрастаются в полноценные статьи по каждой работе, и акцент там также смещен с эзотерики и фантастических монстров на авторство, провенанс, социальный контекст создания работ, авторские техники и особенности стиля. Эти, казалось бы, краеугольные камни любой искусствоведческой работы оказываются совершенно неожиданными на «блокбастере пятисотлетия». В громадном издании подробно обсуждаются вопросы плавающих датировок работ – причина по которой выставка не могла быть построена по хронологическому принципу и по которой даты не указаны в экспозиции. Там же проанализирована история, как эти работы переходили из коллекции в коллекцию, от первоначальных, часто неизвестных заказчиков во владение испанских королей и собрания музеев, какие документы фиксируют дальнейшую судьбу произведений, и где они хранятся. Приведены точки зрения разных исследователей на выбор Босхом той или иной породы дерева для доски, когда и где это дерево выросло, и для каких изделий обычно использовалось.
В этих головокружительных подробностях обычные для громкой выставки визуальные эффекты отступают далеко на второй план. Зато в сухом источниковедении вдруг начинают вырисовываться настоящие детективы арт-мира и большая музейная политика. Начать с того, что параллельно с Прадо исследования к юбилею проводил «Проект по исследованию и сохранению работ Босха» (Bosch Research and Conservation Project), инициированный мэром родного города Босха – Хертогенбоса. В этом проекте внимание точно также смещено с загадок содержания на собственно искусство (которому, как пишут голландские исследователи, в случае Босха не уделяется должного внимания), на современные научные методы исследования стиля, авторства, манеры итп. И тут произошел скандал: три из шести работ, хранящихся в Прадо, BRCP признал не принадлежащими мастеру. Так, «Искушение святого Антония» атрибутировано как подражание из-за необычной для Босха перегруженности заднего плана, потери характерной атмосферы и даже монстров «как будто из мультфильмов и не способных вызвать страх». Сверхпопулярные «Семь смертных грехов» также сочтены работой последователя. «Извлечение камня безумия» признано копией оригинальной работы, созданной при жизни Босха. Строго говоря, это заявление – серьезный удар для Прадо. Как бы ни уверяли его руководители, что совершенно спокойно относятся к новым атрибуциям (дескать признали же «Инфанту Маргариту» в розовом платье принадлежащей кисти зятя Веласкеса), потеря трех шедевров Босха из шести – гром среди ясного неба. В этом случае Прадо перестает быть самым большим собранием Босха в мире. Поскольку по разным оценкам художнику принадлежит около 25 живописных работ, шесть – это очень много. К этому нужно добавить специфическое испанское отношение к Босху как к своему, испанскому же художнику, поскольку как раз при его жизни Брабант вместе с прочими бургундскими землями достался испанским Габсбургам. Попытка нидерландских исследователей отобрать у испанцев подлинность их Босха – это практически повод для отзыва посла. Во всяком случае на выставку к голландцам они не отпустили ни спорных работ, ни «Сада земных наслаждений». Весь арсенал научно-технических средств Прадо был брошен на опровержение этой гипотезы. Результаты, нужно отметить, довольно убедительны. Рентген определил, что в XIX веке «Святой Антоний» был довольно сильно поврежден, и его восстанавливал неизвестный художник, который дополнил пейзажный фон практически индустриальной архитектурой, так что упрощения и огрубления первоначальных форм тоже принадлежат, вероятнее всего, этому реставратору. Коротковолновое излучение обнаруживает под новыми слоями краски пейзаж как раз характерный для позднего Босха. Что касается двух других работ, в них также выявили первоначальные слои и нашли большое количество вариаций, сделанных мастером до того, как выбрать окончательный вариант. Например, дополнительных демонов, нарисованных и записанных, и пять вариантов ушей монаха, из которых только последний анатомически верен. Сомнительно, считают в Прадо, чтобы копиист, которому Босх давал точные инструкции как воспроизводить работу, начал бы экспериментировать с ушами, вместо того, чтобы взять готовый, уже найденный вариант. Уже не говоря о том, – подчеркивают исследователи, — что другой художник, якобы создатель «Семи смертных грехов» должен быть по меньшей мере вторым Босхом, гением, о котором до нас не дошло ровным счетом никаких свидетельств. Подобная аргументация занимает в каталоге многие страницы, причем, рассказывая о результатах своих исследований, испанцы демонстрируют такую страстность, что становится очевидно: эта история гораздо более драматична, чем интерпретация загадочной босховской символики. Перед нами разворачивается эпическая музейная битва.
Важно еще и то, что исследования, зримым результатом которых стала выставка, касаются не только спорных работ. К ним добавилась и реставрационная работа на базе тех же самых научных прозрений. Лиссабон привел в порядок свое «Искушение святого Антония», Прадо отреставрировал свои шедевры. Например, «Сад земных наслаждений» публика впервые видит обновленным – и практически впервые может осмотреть его со всех сторон. Большинство триптихов Босха экспонируются вплотную к стене, здесь же их все можно обойти кругом и увидеть изображения на оборотной стороне створок. Также на выставке легко считывается социальный контекст создания работ: на него сделан особый упор. Так, открывающий раздел экспозиции концентрируется на современниках Босха и его родном городе. В первом зале представлен, в частности, выполненный неизвестным мастером XVI века вид рыночной площади Хертогенбоса, где стоял дом художника. Практически с этого же ракурса Босх наблюдал сцены торговых будней, которые затем перекочевали в его работы. В этот момент все многочисленные босховские соглядатаи – вываливающиеся из окон, сидящие на крышах, подсматривающие в щелки, как вершатся события священной истории, – становятся парафразом самого художника. Остальные разделы организованы по тематическому принципу: «Детство и пастырская деятельность Христа», «Святые», «Из рая в ад», «Человек и мир: смертные грехи и нерелигиозные работы», «Страсти Христовы». Главная гордость Прадо, картина «Сад земных наслаждений», получила свой собственный отсек вместе со всей посвященной ей исследовательской историей. В конечном итоге, благодаря всей этой научной работе и даже последовавшим за ней скандалам и разоблачениям, юбилейный год Босха обретает черты не просто маркетингового повода для громкой ретроспективы, но настоящего события в художественном мире.
Алина Стрельцова
